Разговоры о сталинских временах
Складывается впечатление, что для многих восприятие высказываний о прошлом мыслится в контексте некоего глобального судебного разбирательства, когда решается единственный главный вопрос - осуждение сталинского режима, вынесение ему сурового приговора. И потому за словами на эту тему в первую очередь видится цель (может быть, даже и скрываемая) положить некую лепту на чашу весов, т.е. каждое высказывание воспринимается как речь на стороне защиты или на стороне обвинения. Не осуждаешь - значит стремишься оправдать, называешь нечто положительным - значит, защищаешь.
Почему-то с трудом допускается мысль, что высказывания на эту тему могут иметь и другую цель - например, разобраться, понять что-то, выявить закономерности, социальные механизмы и т.п. Вот, скажем, физиолог пытается исследовать организм человека, который обвиняется в жестоких преступлениях (тот же Чикатило). Должен ли исследователь постоянно оговариваться, что для него на первом месте преступные деяния обвиняемого, что он ничуть не ставит под сомнение их тяжесть, а наоборот, всем сердцем осуждает? Может ли он вообще не участвовать в судебных действиях, или участвовать в качестве эксперта, а не стороны?
Почему-то с трудом допускается мысль, что высказывания на эту тему могут иметь и другую цель - например, разобраться, понять что-то, выявить закономерности, социальные механизмы и т.п. Вот, скажем, физиолог пытается исследовать организм человека, который обвиняется в жестоких преступлениях (тот же Чикатило). Должен ли исследователь постоянно оговариваться, что для него на первом месте преступные деяния обвиняемого, что он ничуть не ставит под сомнение их тяжесть, а наоборот, всем сердцем осуждает? Может ли он вообще не участвовать в судебных действиях, или участвовать в качестве эксперта, а не стороны?
